Новый путь Империи Харона - Страница 2

Виктор мог себе позволить всё! Он и позволил. Тёща с тестем и тётя, забрав Виктора младшего, оккупировали свою новую дачу, а Виктор, взяв дочь, поехал за границу. В независимое государство Украину, проведать родителей и родню. За этой границей жили родные ему лица. Освободившись от диктата России, Украина радостно вернулась к своим национальным корням. Народ там просто выживал. Хотя ему и обещали рай, но что-то пошло не так и рая не получилось. Бывает!

Надя себе и родне рай создать сумела. Бывшая база отдыха завода Артёма, стала "ТОВ. "СЯЙВО", где Надя имела 40 % акций и была генеральным директором. Её муж, Николай, имел 20 % процентов акций и был замом генерального директора, своей жены, по транспорту и общим вопросам. Ещё по 20 % имели директор и его зам по административно-хозяйственным вопросам. Но Надя настойчиво искала пути лишить их этих процентов. Акционированный завод захирел, большая часть его производственных площадей сдавалась в аренду. Отец и мать Нади, её дядя лишились работы и теперь все работали у Нади. Отец в котельной, дядя ремонтным рабочим, его жена библиотекарем, а мать Нади была горничной-уборщицей. Штат Надя не раздувала, трудится ударно, заставляла всех. Родители Николая работали в торгово-закупочной фирме, тоже Надиной, которая скупала продукты у односельчан и продавала их отдыхающим, столовой комплекса отдыха и на рынке в Киеве. Приехав сюда, Виктор смог увидеть всю родню и показать им подросшую дочь. Надя попыталась запрячь и его в работу своего хозяйства, но он отбился, сославшись на свою старость. Надя, увидев брата в облике семидесятилетнего старика, помчалась в свой дом и час прокрутилась у зеркала, радуясь, что она так хорошо сохранилась. Брат выглядел ужасно, но это ей было понятно. Ведь он был ровесником деда и бабы, старше отца и матери. Да и тяжёлая жизнь в России, вдали от родины наложила на него свой отпечаток. Только сестра может помочь ему, откормив его родным продуктом, салом. Была только одна проблема. Прошлогоднее сало всё распродали, а до осени, времени забоя свиней, было далеко. Выход был только один. Заставить свекра забить свою свинью. Об этом она ему и сказала. Здесь и произошёл первый за всю их жизнь конфликт. Свекра, как подменили. Он никогда не перечивший невестке встал на дыбы. Обозвал её, дал совет сходить к соответствующему врачу. Свиней летом ещё никогда не забивали, сделать это? Стать посмешищем всего села? Он не соглашался. Его поддержали все. Надя обиделась на всех сразу и решила откармливать брата яйцами, картошкой, молоком, творогом и сметаной. Другого ничего ей не оставалось. Виктора это устроило. Но Надя пошла чуть дальше. Теперь мать и её свекровь, по очереди готовили манную кашу для двоих. Виктора и племянницы. Надя рассудила здраво, раз манная каша полезна детям, значит, она полезна и старикам. Вот все и старались, без отрыва от основного производства.

Неделю Виктор отдыхал, купался, читал книги из библиотеки по интересующей его тематике. От каши он увильнул. Обе поварихи, ошибку указания Нади, кормить манной кашей брата поняли правильно, они восприняли её, как шутку. Поэтому каша готовилась и скармливалась только Алине, дорогой внучке. Вначале Виктор на тишину в доме, в период кормления кашей Алины внимания не обратил. Только по окончании этой недели до Виктора дошло, что дочь ест кашу без скандалов. Это было невероятно! Виктор решил увидеть этот процесс своими глазами. Когда наступило время кормления Алины, он подкрался к двери комнаты, приоткрыл её и замер…

То, что он увидел в комнате, могло привести к инфаркту любого человека…

За столом, возле дочери сидела его мать, в этот день она была ответственной за кормление внучки, всхлипывая его мать, ела манную кашу…, а девочка гладила её, приговаривая:

— Вот молодец! Ещё ложечку за папу, теперь за маму. Умница ты моя! Я тебе сейчас конфету дам, ну и себе возьму. Мы обе это заслужили.

Виктор впервые нарушил данное себе слово и услышал мысли матери. Это были мысли маленькой девочки, которую мать кормила манной кашей. Он не успел поразиться этому, как дверца серванта открылась, оттуда из салатницы медленно поднявшись в воздух, поплыли к девочке три шоколадные конфеты. Подлетев к ней, они медленно опустились на стол перед ней. Алина мгновенно развернула и затолкала к себе в рот две из них, прожевала, посмотрела на оставшуюся конфету, вздохнула и обратилась к бабушке:

— Ты моё солнышко, заслужила конфету, но детям много шоколада есть вредно, испортишь зубки. Поэтому эту конфету я съем сама, всё равно у меня моих настоящих зубов ещё нет.

С этими словами она съела третью конфету, встала и погладила бабушку по голове. Шок, испытанный Виктором описать было трудно. Перемещать предметы? Это он не умел, телекинезом он не владел. Остальное понял. Его талант унаследовала дочь и пользовалась им без стеснения. Что с этим делать? Он не знал. Забросив книги, он целыми днями наблюдал теперь за дочерью. Она легко заставляла всех делать всё, что ей хотелось. При этом могла управлять как одним человеком, так и группой. Виктор этому учился очень долго. А дочь делала это, особо не напрягаясь. Она подходила к группе детей, смотрела на их игрушки. Затем дети дружно разбегались так, как за ними гонялись воображаемые слепни, а девочка начинала играть их игрушками, пока это ей не надоедало. Все её шутки были непосредственными, детскими, пока. Это Виктор понимал и пытался придумать, как объяснить дочери, что пользоваться своими способностями нужно очень осторожно. Дочь была ещё очень мала, и это было самой большой проблемой. Преодолеть её пока было не возможно. После долгих размышлений, он решил оставить всё как есть. Проще было ждать, когда дочь подрастёт и ей можно будет всё объяснить. Приняв такое мудрое решение, Виктор вернулся к своим занятиям по приобретению знаний в области экономики. Хотя и была у него мысль, что в нашей стране эти законы работать не могут. Уж, очень своеобразный у нас народ, его ментальность. Даже время не меняло его, оно просто вносило коррективы, сглаживая острые грани. Народ становился более спокойным. Или он становился более цивилизованным? Во все века бунт русского народа, был страшным, жестоким и кровавым. А теперь всё это ушло. Народ грабили, обманывали, издевались над ним, а он молчал. Может быть, это спокойствие было просто внешним проявлением? А внутри всё бурлило? Этого Виктор не знал, но увидеть ту старую слепую ярость ему не хотелось. Ради своей семьи, ради семей всех ставших подданными Империи, нужно было на что-то решаться, но было страшно. Ответственность всегда тяжкий груз. Он понимал, что нужно делать, хотя пока не решался. А вокруг продолжала идти жизнь страны. Приближался страшный день 17 августа 1998 года. Чёрный понедельник. Дефолт и крах государственной "пирамиды" облигаций ОФЗ, обязательств ГКО. Государство обещало свою ответственность по всем этим обязательствам. Но…, обещать жениться и жениться на самом деле, это разные вещи…